Исчезнувший в больших городах обычай, несомненно, свято соблюдается в далеких и глухих уголках России, так как смысл обряда глубоко проник в сердца и умы православных. С закатом солнца, пока не затухла вечерняя заря, ходят там из дома в дом все степенные и пожилые люди и с преклоненною головою и тихим голосом выпрашивают прежде всего прощенияу тех, кого чаще в году обижали и оскорбляли, и непременно кланяются в ноги, ожидая отпущения прегрешений поцелуемв уста. В московской срединной Руси, этот вечер назывался — «прощаньями, проводами», а в новгородской части Руси «целовником» в чисто народном смысле. В Малороссии последний день масленой — «чорна недиля», и к нему приспособлен особый обряд, как осколок язычества, называемый «колодка, колодай». В понедельник масленицы собираются в корчму, бабы берут полено или палку, кладут на стол и пеленаюткусками холста, — значит, «колодка родилась», затемпокупают водку и пьют, что повторяюткаждый день в неделю: во вторник колодкакрестится, в среду — покрестьбины, в четверг — умирает, в пятницу — хоронят, в субботу — плачут, в воскресенье молодежь «волочет» ее, — и бросают.
Например, приготовляя святителю место в церкви, покрывая его ковром, устанавливали кресло с изголовьем и полагали орлец. Совершалось прощение после вечерни. Новгородский владыко,к этому времени успелуже поездить по монастырям, находящихся вокруг города, — для поклонения (прощаться). Всюду, предупрежденные заранеео прибытии владыки, монастырские власти в мантияхс кадилом и крестом, всем наличным составом иноков, встречали его во святых вратах. Предварительный благовест превращался в звон во вся, при выходе его из саней. Владыко молился перед вратами, в церкви слушал молебен,который пели настоятели: архимандриты или игумены и творил обычные поклоны.Благословлял крестом старших, остальных рукою. После обедни, которую слушал, в трапезе он принимал стол (садился с братиею кушать). После обеда заходил в церковь поклониться святым мощам. На сырной неделе, в четверг, сами монастырские настоятели приезжали в Новгород для прощения с перепойными «оловяники» (оловянными сосудами с вином разным), и владыко в погребной палате давал стол им и Софийскому собору. Святитель прощался, благословляя рукою, и каждый получал питья по ковшу, а лицадуховные целовали его в клобук.
После вечерни, в Софийском соборе, владыко знаменовался («прикладывался») на правой стороне к местным иконам, а потом к придельным иконам «прочим» ходил, ко всем гробам и мощам почивших в соборе. Перед ним шел иподьякон с лампадою и ключарь с свечою витой; за ним следовали московский воевода и боярин, дьяки и люд прочий. Святитель клал 3 земных поклона, к народу оборотясь, осенял его и читал поучение митрополита русского, Никифора (1104—1121 гг.) по списку, приложенному в уставе. На клиросах, во времявсей церемонии, пелись покаянные стихиры.
С тою же самою благоговейною мыслию прощения себе от другихи всем от себя, в прощеные дни, которые начинались в Москве с четверга, а не с понедельника масленицы, как в Новгороде, ходил богомольный царь московский по всем городским и кремлевским монастырям и по наиболее почетным монастырским подворьям (Троице-Сергиевское, московское, и Кирилло - белозерское,новгородское). В начале царь посещал обители загородные и в заключение их у гробов родителей прощался в Ново-Спасском. Прощаясь с людом монастырским, со старцами больничными, он (государь) оделял всех милостынею. В пятницу или субботу государи, из дома Романовых, прощались у гробов родителей. В воскресенье к государю приходил с крестом и св. водоюпрощатися патриарх со всеми ду¬ховнымивластями. Потом царь обряд прощения совершал с чинами служилыми и дворовыми, а к вечеру шествовал в собор Успенский, государь шел к патриарху, в крестовую палату, который с благословением встречал его и под руку шли они на обычные места. Затем, после «приходной молитвы» и «Достойно», когда патриарх благословилвторичногосударя и бояр всех, садилисьвсе по лавкам. «И посидя немного», стольники несли свое государево питье, по указанию государя. «Наложа по три кубка красного вина (романеи), да белого вина (ренского), да бастры (вроде ликера, сладкого привозного из земель чужих), думский дворянин сдавал стольникам питья, которые один за другим, чинно, с кубками в руках, в палату входили и подносили патриарху питья». Отпивал Святейшийи царю подносил «всех питей по 3 кубка». Затемотведывалии бояре, думные люди да окольничьи. Во второй раз царюподносилив красный мед , в золотых ковшах, по три раза, а боярампо одному разу. Ну и напоследок, в серебряных ковшах «тем же обычаем подавали мед белый». После этого, по велению государя, те же стольники, медом обносили других духовных лиц. По окончании этих «прощальных чаш», когда все удалялись, государь оставался наедине с патриархом и беседовал с ним около получаса. Затем входили бояре, и патриарх говорил, встав с места, «Достойно» и «прощание», т.е. молитву прощальную «Владыко многомилостиве», затем благословляя государя и весь чин его.
После посещения патриарха, государь отправлялся в Вознесенский монастырь, а затем в Архангельский собор, прощаяясь у гробов родителей (предков) и у св. мощей: в первом с особами женского пола; во втором— мужского; потом, в одной из палат приемных — с «комнатными людьми», со всеми должностными лицами и чинами своего двора, жалуя их к руке. То же самое и в то же время происходило и на половине царицы, где целовали ее руку: из мужчин — близкие родственные лица и весь придворный мужской штат, а из женщин — верховные боярыни, мамы, мастерицы, постельницы, мовницы (банщицы) и другие. Завершался же весь этот чинтем же последовательным подвигом, непосредственно исходящим из завета о прощении и прямо высказанным в Евангелии словами Спасителя: утром или вечером ходили к царю начальники приказов с докладомо колодниках, — действительно сидевших в темных и сырых тюрьмах с тяжелыми колодками на плечах и шее. Государь многих освобождал, из тех которые сидели много лет, но главным образом тех, кто обвинялись в не особенно важныхи не в большихпреступлениях.
В строгие дни поста великого, переставали звенеть бубенцы, подвешенные к дугам, смолкали песни: словно с неба гром свалилсяи разогнал всех. Но пока вечерняя заря еще не прогорала и можно было еще петь и кататься. Следуют: поцелуи с мольбою о примирении и прощении,поклоныв ноги,. В прощеный день даже иноку — патриарху полагался стол обильный, как и служившим при дворе патриаршем: казначею с начальною братиею, певчим, священникам, дворянам и всяких чинов людям дворовым, 12 обычным нищим и т.д.
В понедельник первой недели поста, называемый всюду «чистым», «патриарх святейший не кушал», во вторник подавали ему: калачик да хлебец ситной, капусту с хреном и редьку. Казначею же и братии отпускалось всего только по «укруху» (ломтю) хлеба. Несколько оживлялся патриарший стол в среду киселями и грибами холодными под хреном и гретыми с луком, папошником и горохом; в четверг снова сухоящение, «хлебец саяшной да калачик», а старшим приспешникам участки белого хлеба, прочим же дворовым людям участки «братского», т.е. ржаного, хлеба. В пятницу патриарх в Успенском соборе освящал «кол и во» из вареного пшена, насыщенного медом и сухими сладкими плодами:
на 5 фунтов сорочинского пшена клали 4 фунта изюму, 2 ф. винных ягод и 2 ф. коринки.
Разложивши его на серебряные блюда, святейший с соборным протопопом посылал царю и всему царскому семейству. Царь отдаривал владыку винами (большею частию греческими): кубками романеи, ренского, мальвазии, также сладкими: полосой арбузной, горшечком патоки с инбирем, горшечком мазулу (род калужского теста) с шафраном и другим с имбирем. Посылал горшечки со сластями, т.е. сушеными и вареными в сахаре, в меду и патоке фруктами, а раз подарил три шишки ядер, т.е. нелущеных орехов в гнезде. В субботу, после обедни из 25 монастырей подносили государю и членам семьи его стряпчие по хлебу, которые начинали печь еще за неделю, и по блюду капусты, которую все искусно квасили, и по кружке квасу. Его особенно вкусно варили из ячменя на родине этого злака северные монастыри, как, например, самый искусный в этом деле Сийский (близ Холмогор). Патриарх в этот последний день первой недели позволял себе уже некоторый разносол, большую сыть из 17 блюд, где, вместе с киселями двух сортов и между соковой кашкой и лапшой с гороховым отваром, появлялись четырех сортов пироги с прибавкою к ним галушек с грибами (т.е. того постного блюда, которое все русские знавали в детстве и называли «ушками»). И все-таки патриарх не переставал вместе с прочими, обязательно, кормить 12 человек нищих, а отдавал эти указы свои через скатерника своего двора.
Прихаживали к нему за милостынею и люди «с воли», которым также указаны были «подачи»: горох тертый, пироги, пряжье, ягодники (либо варенье, либо пастила, либо взвар) и т.д. Подачи эти были многочисленны и обременительны: архипастырь, как добрый хозяин, угощал не только князей, бояр и других именитых русских людей, но даже иноверцев и иностранцев. Особенно тяжелая доля расходов выпала при Петре патриарху Адриану, которого обязали сытно и в продолжение нескольких дней кормить донских казаков (140 человек) и ту православную рать, которая собралась в поход под Азов. Почтенный старец «господин святейший кир Адриан, архиепископ московский и всея России и всех северных стран патриарх» занищал казною именно в то самое время, когда Петр Великий задумал уничтожить и самое патриаршество.
Вся православная Русь, верная родительским преданиям, сидит в чистый понедельник на сухоядении, не исключая и Малороссии, где вообще замечают наименьшее пристрастие к внешним церковным обрядам. Едят тертый хрен с квасом и солью и не варят ничего горячего. Малороссы отступают лишь в том, что чистый понедельник зовут «полоскозубом» и откровенно оправдывают это имя тем, что собираются в корчмы и пьют там целый день горилку, полошат зубы под тем предлогом, чтобы не оставить между ними ничего скоромного. Что в Великороссии является лишь исключением, в виде кучерской и немецкой масленицы, капусты театральных артистов и тому подобное, — в Малороссии оказывается издавна укоренившимся обычаем, и притом повсеместным.
